Павел давно не видел своих убийц, только слышал их голоса, сделавшиеся вдруг громоподобными. Перед глазами расстилалась плотная шуршащая завеса. Кто-то завязал мешок узлом, и наступил полный мрак.

– Шевелится, – раздался голос Мамеда.

– Ну и пусть, – равнодушно откликнулся Керим. – Пошевелится и перестанет.

– Я бы добил.

– Вечно ты ерундой занимаешься.

– Тащите! – прервал препирательства Аркан. – Некогда с этим бараном возиться.

«Баран – это я, – отстраненно подумал Павел. – Зарезанный баран. Странно. Они говорят на незнакомом мне языке, а я все понимаю. Чудеса».

Это была последняя связная мысль. Чудо заключалось в том, что Павел был еще способен думать о чем-то. Клиническая смерть наступила несколько секунд назад. Почти вся кровь, которая прежде текла по жилам Павла, плескалась в прочно завязанном мешке.